Вечер в кантине

[tg-and-ktg]

Вечер в кантине

афтар: Акагэ
бета: ворд )
жанр: OC, angst
пейринг (если то, что здесь есь, можно назвать таковым) OC(fem.)/Carth
особенность: двуплановая композиция:немного ангстовое размышление о смысле жизни вечером в кантине и рассказ о летчице, бродившей две недели по Дксуну, ныкаясь от мандалорцев.
Предупреждение: махровейшее мери-сью )))))

"И я вернусь домой
Со щитом, а может быть на щите,
В серебре, а может быть в нищете,
Но как можно скорей."
В. Цой

... и на пороге кантины появилась женщина в республиканской форме. Вряд ли её можно было назвать красавицей: немного грубоватые черты лица, болезненно бледная кожа, и при этом некоторая, так сказать, конопатость. Но что-то в ней приковывало взгляд и вызывало интерес: возможно, копна черных шёлковых волос, среди которой можно было разглядеть несколько седых прядей, если внимательно присмотреться, или её черные, на первый взгляд, потухшие и отрешенные глаза, в глубине которых играл нежный огонек, или гордая, королевская осанка. Держалась она на редкость непринужденно и приветливо, и в то же время всем своим видом давала понять, что все авансы в её сторону будут в той или иной форме отклонены. Она поздоровалась со всеми знакомыми и села за барную стойку, попросив бармена налить ей "чего-нибудь покрепче". Тот уже давно привык к тому, что легендарная Миллеа Стеррн не пьет того, что обычно наливают дамам. "В конце концов, война в чем-то помогла этим эмансипированным дурочкам", - подумал бармен.
Капитан Миллеа Стеррн не спеша потягивала аццкую смесь из джуммы, спирта и ещё Сила знает чего, когда почувствала, что на её плечо опустилась чья-то тяжелая рука. От неожиданности, а может быть, от чрезмерной крепости напитка, она чуть было не потеряла равновесие и не свалилась со стула. Встряхнув головой, летчица медленно подняла глаза и посмотрела из-под наивно-длинных ресниц на нарушителя её спокойствия. Очертания его показались ей довольно знакомыми, но, чтобы быть уверенной на все сто, Миллеа сощурила и без того раскосые овальные глаза, дабы как следует сфокусировать на нем взгляд.
- Прифет, ик! Соо-орра, - сказала она зеленокожему длинноволосому красавцу.
- Ну, привет, чудилка, - улыбнулся тот, и жестом подозвал бармена, - Налейте мне, пожалуйста, того же зелья, что и леди.
Бармен усмехнулся и пошел готовить коктейль.
- Как у тебя дела? - поинтересовался Сорра, усаживаясь рядом с Миллеа.
- Таа... как опычно, - вздохнула та. - А ты как?
- Тоже как всегда: возим контрабанду. Да, представь, если бы не мы с Тревом, то вы бы тут загнулись. А мы, доблестные контрабандисты, рискуя жизнью, каждый раз прорываемся через блокаду, и знаешь, что я тебе скажу: с каждым разом это становится все труднее и труднее. Знаешь ли, мандалорцы тоже не дураки...
- Снаю, и не хуше, чем ты, - по лицу Миллеа скользнула полуулыбка.
Бармен принес контрабандисту выпивку.
Сорра решил сменить тему:
- Говорят, ты недавно вышла из госпиталя.
- Та? И кто ше тепе это скасал? - иронично приподняла бровь Миллеа.
- Гизка на хвосте принесла.
Миллеа что-то булькнула в стакан по поводу того, что у гизок хвоста, как такового, в наличии не имеется, и залпом выпила остаток. Да, полтора месяца назад её сбили, её истребитель грохнулся на Дксун, она чудом выжила, получив незначительные ранения. Едва живая, уже не веря в спасение, она всё же шла из последних сил, днём скрываясь от мандалорских патрулей, а ночью - от местных хищников. Все, что у неё было - несколько медпакетов, генератор стелса, короткий клинок и бластер. И масса времени для того, чтобы осмыслить призошедшее и происходящее...

***
...тропический дождь бил по широким листьям, падал на землю, прибивая пыль к земле. Миллеа лежала, подложив под голову свёрнутую летную куртку, наслаждаясь свежим воздухом, попитаным запахом озона, вперемешку, как ей казалось, с запахом маминых духов. Последние два дня она все чаще вспоминала мать.
"Ты должна полюбить жизнь, мир вокруг тебя! Посмотри, как он прекрасен!" - однажды вечером сказала даана Серенеа своей младшей дочери. Было лето. Со стороны моря, окрашенного заходящим солнцем во все цвета радуги, дул свежий ветер. На балконе стояли женщина и девочка. А лучи заходящего солнца зажигали окна дворца алым...
"Главное в жизни - это семья. Без неё человек - как перекати-поле, без корней. Ветер его несет по жизни и бьет о землю. И негде ему голову преклонить... Вот он был - и вот его не стало. И ничего от него не осталось..."
"И что бы не произошло с тобой, поступай так, чтобы тебе не было стыдно потом смотреть людям в глаза и в зеркало. За свои действия отвечаешь ты сама и никто боле, и не никогда пытайся найти себе оправдания."
"Не причиняй вреда. Если уж не приносишь пользы, то, хотя бы, не вреди"
"Ты понимаешь, что твоя принадлежность к королевской семье - это не просто определенный набор привилегий, это большая ответственность перед народом. Скорее всего, твоя тетя не оставит наследников, и престол займет Элессандра, а ты выйдешь за представителя какой-нибудь могущественной династии, чтобы заручиться их политической поддержкой, и тебе придется покинуть Дан Лурк. И тогда уже меня рядом не будет, поэтому тебе придется принимать решения самой. Но я надеюсь, что ты не забудешь, чему я тебя учила..."
"Да, в одном ты была права - я никогда этого не забуду, даже если захочу."
А потом отец-сит учил её другому...
"Всё получит сильнейший, поэтому ты должна быть на шаг, а то и на два, впереди остальных."
"Не думай о средствах, если цель того стоит".
"Не позаботишья о себе сама - никто не позаботится."
"Ничто и никто в этом мире не стоит твоих слёз и нервов."
"Да, и это тоже правда," - подумала Миллеа, повернувшись на другой бок.
Ди пытался вдолбить ей идею о могуществе Темной стороны и подчинить себе. Мастер Айэн Тарс тоже пытался поставить её в определенную зависимость от себя, но он её любил и всегда защищал и заботился о ней.
Санни говорила: "На всё воля Силы!" Тера утверждала: "Все решают деньги."
Джедаи говорят одно, ситы - другое, республика - третье, Реван - четвертое...
Мысли, лица сменяли друг друга, а то и наваливались все разом.
Мозг Миллеа уже не мог справится с таким мощным потоком информации, она вскрикнула: "Хватит!" Или ей только показалось, что вскрикнула?

***
- Так значит, мою гизку дезинформировали, - удрученно вздохнул Ильсор. - Ну, а с личной-то как жизнью? Мы вот с Лин решили - держись крепче, Милли - пожениться! Да, как только выберемся отсюда, на ближайшей планете.
Милли поперхнулась джуммой.
- А чего? Чего такого?! -удивленно воскликнул Сорра. - Я, как честный джентльмен...
- Плишайшая планета - это Онтерон, - сказала Миллеа, продемонстрировав свою коронную полуулыбку. - А Манталора фы ф качестфе таматы пософете, или в качестфе отца нефесты?
- Не, тамадой мы возьмем Карта Онаси, а в отцы - Ревана, - невозмутимо пожал плечами Ильсор, пропустив это довольно язвительное замечание мимо ушей. - Вражинам на нашу свадьбу путь заказан. Ну а ты как?
- Мм?
- Ну, сама понимаешь, чего... хмм... - заговорщицким тоном произнес Сорра, подсев поближе и толкнув Миллеа локтем.
Миллеа искоса посмотрела на него.
- Знаешь ли, как истинный джентльмен, он обязан... - начал Сорра, неизменный в своей иронии.
- Не опясан, - оборвала его Миллеа. - Он шенат, у нефо есть сын, тем полее, что мешту нами ничефо не пыло.
- Хэх, исчерпывающие аргументы, - сказал Ильсор.

***
Темное ночное небо слегка алело у горизонта. В воздухе пахло тропическими цветами. Звенели цикады, или другие местные насекомые, похожие на них, впрочем, Миллеа не знала, как они называются. Иногда из чащи доносился рык малрааса. Было душно.
Миллеа сделала привал после шести часов беспрерывной ходьбы. Открыла флягу, которую она смастерила собственными руками из высохшего внутри ореха и сделала пару глотков. Водица была теплая и на редкость противная. Миллеа представила, как в ручей, из которого она её набрала, мандалорский повар сливает кухонные отходы, и её замутило.
Пропитанный ароматами цветов, воздух был сладковатый и тяжелый. Жарища стояла невыносимая. Миллеа расстегнула воротник рубашки. Через некоторое время она сняла её совсем, оставшись в тонкой маечке. В конце концов, кого же здесь стесняться? Бом и канноков?
Она не раз проклинала свое консервативное воспитание, но тем не менее, обвинять кого-то было не в её правилах.
"Интересно, что сейчас делает Карт? Как он там?" - подумала Миллеа, и снова предалась воспоминаниям. Через некоторое время после того, как она встретила Карта Онаси, своего командира, она решила уйти из Ордена. Нет, не для того, чтобы быть с тем, кого любишь, что, по ряду причин, в том числе и внутренних, неосознанных, было невозможно. "Нельзя джедаям любить, потому что эта любовь - запретна, а все запретное ведет к трагедии," - однажды сказал ей мастер Тарс. И он подтвердил это своим личным примером.
Миллеа много думала о том, что же она нашла в своем командире. И не находила ответа. И это пугало её, бесстрашную летчицу, джедайку (хотя, на тот момент, уже не совсем джедайку или даже совсем не джедайку), свидетельницу всех ужасов войны, в прошлом - ситку, видевшую такие вещи, от которых у нормального человека волосы дыбом встанут.
Она думала и над тем, имеет ли она право быть с ним. Она находила тысячи причин "против", и только одну - "за" - то чувство, возникшее между ними - мимолетную влюбленность или безысходную страсть, неодолимую нежность, слепое обожание - чувство, возникшее по законам психологии и в то же время не поддающееся объяснению с точки зрения сей прекрасной науки, навязанное общественными стереотипами или продиктованное обстоятельствами. Миллеа не была уверена в глубине его любви и в своих чувствах тоже, она не знала, что готовит им завтрашний день, её смущал тот факт, что у него есть семья. Она сама знала, каково это - ждать отца, и видела, как её мать ждала мужа...
Эта любовь была для Миллеа и мучением и благодатью одновременно, и она не могла сказать, ЗА ЧТО же ей так воздалось...
Она вспомнила долгие вечера в кантине, разговоры о жизни, о трансцендентном и о всякой чепухе за стаканчиком джуммы, уроки высшего пилотажа - хорошую возможность порисоваться друг перед другом, его голос по комлинку в динамике, прорывающийся сквозь кокафонию боя, все взгляды и случайные прикосновения, объяснение в любви - почти как в книжках - их первый и последний поцелуй, на который ни он, ни она не имели права.
Но какое это имело значение тогда, когда она была на краю гибели, там, в тылу врага, в джунглях Дксуна?

***
Кантина почти опустела.
Ильсор пил уже пятый стакан. Миллеа сидела, подперев рукой голову и глядя на бутылку джуммы, будто пытаясь найти на её гладкой поверхности ответы на все свои вопросы.
- Ильсор... почему ты помогаешь нам?
-А? - Сорра удивленно посмотрел на Миллеа осоловевшими глазами. Собравшись с мыслями, он сказал, - Понимаешь... на Тилосе у меня мама и сестренка... Марион... такая... с косичками, ну ты пом... помнишь... им нужны кредиты... А мне Республика неплохо платит за это дело...
- Но это опасно, да ты пы мог сотрутничать и с манталорцами.
- Понимаешь, Милли, при Республике контрабанда целые тысячилетия уже цветет пышным цветом, а вот мандалорцы могут это дело и прикрыть. - Гордо сказал Сорра, и, подумав, прибавил, - а без меня, великого Ильсора Сарети, и без моей контрабанды, вы все загнётесь на этой станции... Так-то, не могу я помогать врагу. Тем более, что здесь ты... А за что воюешь ты?
- Не снаю, я не могу опъяснить... я просто не могу остаться ф стороне... И мне кашется, что я поступаю прафильно...

***
Но когда она пробиралась через джунгли из последних сил, потеряв счет дням, потеряв направление, которое она считала верным, она так не считала. За какие идеалы она сражается? За свободу? Так нет этой свободы! Сенат закрывает глаза на рабство, а гражданские права нарушаются повсеместно. За родину? Так нет у неё родины! Дан Лурк, как и многие другие планеты, уже много лет оккупирован войсками Республики, данская цивилизация скоро просто исчезнет, а местное население ассимилируется с захватчиками. За любовь? А причём здесь мандалорцы?! Кого она защищает? Родителей давно нет в живых, а сестре на неё наплевать. Нет этого идиллически прекрасного мира, который призывала любить её мать, так может просто забить на всё, пусть катится к чертям, а мы в этом не участвуем?! "Будьте прокляты мандалорцы, развязавшие эту резню, И Реван с Малаком, устроившие галактическую бойню, и джедаи, решившие отсидеться в совете, и политики, прячущиеся за нашими спинами!!!"
Когда Миллеа ушла на войну, она поссорилась с лучшей подругой и с мастерами джедаями, в том числе с мастером Тарсом, её бывшим учителем, единственным человеком в Ордене, кто принимал её такой, какая она есть, кто по-настоящему любил её. Она бросила своих учеников и дело, которому посвятила большую часть своей жизни. Незадолго до своего ухода она получила звание мастера и могла взять падавана... И, продираясь через лесную чащу, не обращая внимания на колючки и ветки, хлеставшие по лицу, она задавала себе лишь один вопрос: "Ради чего?"
Неподалеку раздался хруст ветвей. "Обнаружена!" - мелькнуло в голове Миллеа. И сразу же из глубин сознания предательски вылез ответ на её вопрос, страшный ответ, который она всё это время отгоняла от себя: "Ради того, чтобы вот так бесславно погибнуть здесь, от рук захватчиков!" Миллеа достала бластер и приготовилась стрелять на поражение. Одного она по-любому уложит. Едва слышные шаги, звук виброклинка, вынутого из ножен, щелчок взведенного курка... "Один... два... три..." В последнее мгновение Миллеа почувствовала, что это - свои. Свои!!! Группа республиканских разведчиков...
Что было дальше, Миллеа помнила смутно. Ей оказали необходимую медпомощь, идентифицировали её личность, (на счастье, все документы у неё были при себе), потом, вследствие физического и нервного истощения она почти час беззвучно рыдала на плече медика. Потом - две недели в госпитале.

***
"Когда закончится эта проклятая война, мы все будем жить по-другому," - думала Миллеа, сидя за барной стойкой в полупустой кантине, - "Все будет по-другому, ведь за что-то мы сражаемся? Ведь мы не хотим быть их рабами и говорить на мандалорском! Когда закончится эта проклятая война, мы все будем счастливы?!"
Последнюю фразу незаметно для себя она произнесла вслух.
- Это вопрос или утверждение? - поинтересовался Ильсор.
Миллеа замялась на секунду.
- Утферштение.